на главную страницу
природа легенды туризм галерея карта
на главную...


В данном разделе находится коллекция статей о Ергаках из различных газет и журналов. Список статей отсортирован по убыванию даты их выхода (т.е. вверху самые свежие).

вернуться к списку статей...

Семь дней свободы

дата: 29.08.2001
источник: Хакасия (Абакан, Республика Хакасия)
автор: Светлана ВА'ХТАНГИШВИЛИ

С САМОГО начала все было против нашего путешествия в горы. Однако рюкзак посреди комнаты с каждым днем становились все тяжелее и выше, список снаряжения - короче. И наконец, когда наступил день, назначенный для отъезда, ненужный список полетел в мусорное ведро, мы погрузились в машину и двинули по Кызылскому тракту в сторону Западных Саян, на Ергаки. В машине было пятеро - начальник нашей маленькой экспедиции Таня Боярская с двумя детьми друзей - Кириллом и Витькой - дремала на заднем сиденье, за рулем сидел Виталя, рядом - я.

В базовом лагере, за перевалом, на Тормозаковском мосту, нас ждала еще куча взрослого и маленького народа, соединившись с которым мы должны были пройти по таежной тропе с десяток километров и попасть к цели нашего путешествия - озеру Светлое.

А X, ЭТО озеро Светлое! С синей водой и зеленой горой Видовка. Будь оно где-нибудь в Италии или в Швейцарии, растиражировали бы его миллионами глянцевых открыток, и стало бы оно таким же знаменитым и скучным, как Женевское озеро. Но Светлое спрятано в Западных Саянах, а не в Швейцарских Альпах, и хотя тропа к нему с каждым годом становится все шире, красота его по-прежнему - штучный товар. Рядом с ним и фотографироваться как-то неловко: все равно, что расписаться на прозрачной глади: "Здесь был Вася".

ПЕРВЫЙ раз я увидела Светлое в прошлом году. Наша палатка стояла среди густо-синих анютиных глазок, и каждое утро, распахивая ее полог, я видела такое же неправдоподобно синее озеро с распахнутым "крылом" Птицы на противоположной стороне. Птица - это гора. По вечерам она "опрокидывалась" до последнего камешка в золотую от солнца воду -озера. И стоило отойти сотню шагов от костра с разговорами и гитарой, из-за деревьев выступала первобытная тишина, которую, казалось, можно было потрогать руками.

И ВОТ, зажатые со всех сторон рюкзаками и детьми, мы снова летели в эту стеклянную синь и тишину. Под колеса серой фланелью стелился асфальт, мелькали указатели: Жеблахты, Черная, Речка (несколько покосившихся, черных от дождей избушек), Григорьевка. В Танзыбее наперебой предлагали кедровые орехи, пятирублевые березовые веники, чернику и сизую таежную голубику.

МЫ проехали перевал, Ойское озеро и уже стали спускаться к Тормозаковскому мосту, как вдруг машину повело влево, в следующую секунду выбросило с дороги в кювет, где она ударилась о здоровенную каменную глыбу и, крутанувшись в воздухе, с грохотом опустилась на крышу. Все произошло мгновенно, и ни прошлая, ни будущая жизнь, как пишут в романах, не успели мелькнуть у меня перед глазами. Мы посыпались друг на друга, оглушительно громко закричал магнитофон, потом кто-то что-то дернул и стало слышно, как сопят дети, выкарабкиваясь на волю. Я никак не могла решить: вылезать через передний проем, где еще недавно было лобовое стекло, или все-таки поискать дверь, заваленную снаряжением, как, разгребая это самое снаряжение, в машину пролезла мужская рука и, нашарив меня, вытянула наружу. Около машины толпились незнакомые мужики, с удивлением оглядывая нас, живых и невредимых. В пять минут наши рюкзаки перекочевали из того, что недавно было салоном, на обочину, еще через десять под уханье и кряканье машина вновь встала на колеса, но ехать на ней было нельзя.

Мужики, сочувственно покрутив головами, разъехались. Какая-то супружеская пара увезла домой наших детей. За подмогой уехал Виталя, а мы с Таней остались на пустой, залитой солнцем и бензином дороге, возле изуродованной машины.

В город мы вернулись поздно ночью, оставив машину до утра в базовом лагере на Тормозаке. Народ ушел на Светлое без нас.

ВСЯ первая половина следующего дня ушла на поиски КамАЗа, но уже к его середине мы вновь катили в сторону Ергаков за машиной. В кузове тряслись лебедка, доски, канаты, необходимые для погрузки. Все это нашел предусмотрительный двоюродный брат Боярской, Сережа Фадеев, автомеханик и водитель, каких поискать.

Вновь под колеса ложились километры жгучего от солнца асфальта, за открытыми стеклами опять проплывали Жеблахты и Черная Речка. В Григорьевке и Танзыбее предлагали вчерашние березовые веники и лисички - сорок рублей за ведро.

К домикам базового лагеря мы подъехали под вечер. Машина дожидалась нас. Через полтора часа она стояла в кузове КамАЗа, а мы, попрощавшись с владельцами базы и посмотрев на темнеющие горы, где были наши друзья, сквозь сумерки двинулись в обратную сторону.

ЯНЕ поверила, когда Боярская сказала: "Вот увидишь, завтра мы все равно будем на Светлом". Но когда наступило утро, мы, как и было обещано, вновь погрузили наши рюкзаки, собрали детей и в третий раз за последние двое суток двинули в горы.

Когда, наконец, на наших спинах улеглись рюкзаки и мы встали на тропу, которая через километр выжала из нас первый горячий пот, мы забыли о тысяче других, оставшихся за плечами. И чем ближе становилось Светлое, тем легче дышалось, несмотря на стертые плечи и гудящие ноги. О разбитой машине мы не говорили.

К Светлому мы вышли, когда солнце упало за горы. И, просидев у костра почти до утра, все задирали головы кверху, удивляясь величине здешних звезд и спутникам, то и дело снующим в ночном небе. Иногда сверху что-то глухо падало: дети с кедров сбивали шишки и, закопав их в угли, ждали, когда обгорит смола и под чешуйками покажутся красноватые, дымящиеся орехи.

Сон напал На нас сразу, как любовь на булгаковскую Маргариту. Мне ничего не снилось.

ВОЗДУХ на Светлом такой, каким и должен быть воздух свободы. Первые день-два от него болит голова. И легкие, привыкнув в городе к чудовищной смеси выхлопных газов, здесь захлебываются от кислорода, крепкого запаха кедров и таежных трав. По возвращении в город все повторяется с точностью до наоборот, и ты понимаешь - воздух свободы дорого стоит. В этом году он подорожал еще на десять рублей, которые стали взимать за проход по тропе вверх. Как это часто бывает в жизни, деньги берут совсем не те люди, которые топчут тропы. Следующих утром мы разглядели, что по десятке с нас взяли все-таки не зря - на Светлом появилось несколько свежеоструганных туалетов и таких же новеньких навесов на местах стоянок.

Сюда их забросили вертолетами и, чтобы окупить дорогой керосин и труды авиаторов и плотников, придумали брать деньги за тропу.

Еще одним открытием для нас стало, что народ ходил по Ергакам с отличными картами этих мест. Оказалось, что и москвичи, и пермяки, и пензенцы, и смоленцы выудили ее из Интернета и, презрев красоты собственных мест, приехали за экзотикой сюда. Многие, наслышанные о Долине Духов, мечтали посмотреть на нее собственными глазами. Говорят, туманные пейзажи долины сродни гималайским, но в Тибет попадают единицы, а на Ергаки - стоит только захотеть!

Но даже единицы, видевшие Гималаи и штурмовавшие Эверест, едут на Ергаки. Наши - как в дом родной - отдохнуть, голышом поплавать в озерах и полазить по горам. "Не наши", попадая сюда, делают то же самое, цокая при этом от восхищения языками, как итальянцы, приезжавшие в прошлом году, а до этого побывавшие в Кордильерах, Андах, Пиренеях и Папских горах, не говоря об исхоженных вдоль и поперек французских и Швейцарских Альпах.

С ПОГОДОЙ тем, кто был в Ергаках в августе, повезло. В июне здесь шли дожди вперемешку со снегом, в июле бил град, а в августе, как по заказу, наступила теплынь. и короткие грозы только радовали. По ночам сверкали зарницы, потом ударял дождь. Но к утру на небо опять вылезало солнце, сушило палатки и тропы, по которым народ уходил на маршруты.

Мы ходили на близкие водопады. А на Спящий Саян и Висячий Камень наша маленькая экспедиция лазила уже без меня. Малышня с восторгом покоряла каменные "волосы" .Саян и плескалась в Радужном. Был поход и на Ледовое озеро, которое кажется еще холоднее и глубже, чем на самом деле, от обступивших его вплотную отвесных скал.

А я ушла вниз, в город, решив однажды утром, что мне туда очень надо. Но уже сев в кызылский автобус, который медленно, словно крейсер, поплыл в цивилизацию, пожалела. И прильнув к стеклу, смотрела на отплывающие назад горы с чувством эмигранта, навсегда покидающего Родину.


вернуться к списку статей...